Всегда зелёная, всегда живая – чтобы стать символом Нового года, ели понадобилось не одно столетие.
Ещё в древности люди наделяли деревья особой силой: почитали как божества, верили, что в них живут духи предков, искали у них защиты от злых сил, были важной частью праздника зимнего солнцестояния, когда свет побеждает тьму, а жизнь начинает новый круг.
С появлением христианства древняя традиция украшать деревья в конце декабря всё чаще ассоциировалась с главным христианским праздником – Рождеством, и примерно с XVI века стала общеевропейским обычаем.
В Россию эта традиция пришла из Германии – первую домашнюю ёлку двести один год назад устроила Александра Фёдоровна, дочь прусского короля, недавно ставшая женой будущего императора Николая I. С той поры царская семья наряжала ёлку каждый год, обычай подхватили знатные и состоятельные семьи, а постепенно и остальные сословия.
Перед Рождеством, дня за три, на рынках, на площадях, – лес ёлок. А какие ёлки! Этого добра в России сколько хочешь… У нашей ёлки… как отогреется, расправит лапы, – чаща. На Театральной площади, бывало, – лес. Стоят, в снегу. А снег повалит, – потерял дорогу! Мужики, в тулупах, как в лесу. Народ гуляет, выбирает…»
Эти строки из книги «Лето Господне» Ивана Шмелёва – настоящий гимн рождественской традиции, которая вскоре окажется под строжайшим запретом: в России советской в 1929 году запретили праздновать Рождество и наряжать рождественские ёлки.
Но в 1935 году ёлка вернулась – правда, она стала новогодней: никакого Рождества, а новый советский праздник – Новый год – светский, массовый. Ёлка с пятиконечной звездой (вместо вифлеемской) стала его главным символом и обязана была явиться не только в дома, но и в клубы, кинотеатры, парки и катки.
А начиная с печально памятного 1937 года в Колонном зале Дома Союзов, а потом в Кремле стали устраивать главную ёлку страны. Вернулась ёлка и на страницы детских книг, и мы вспомним сегодня о нескольких из тех, что были написаны или изданы в конце 1930-х годов.
Машина ёлка
У нас с утра столовая закрыта, говорят, только вечером откроется. Мы даже обедали на кухне. Как вы думаете, почему?»
Друзья девочки Маши теряются в догадках: может, там пол провалился или потолок красят? Этим ребятам, родившимся и выросшим в Советском Союзе, из книги замечательного поэта и писателя Александра Введенского «О девочке Маше, о собаке Петушке и о кошке Ниточке» пока ещё сразу и не догадаться, что может скрываться в предновогодний вечер за дверью, из-за которой просачивается в переднюю необыкновенный свет...
...И это правда была ёлка. Большая, пушистая, зелёная. На всех её ветвях горели синие, красные и зелёные электрические лампочки. На самой верхушке горела огромная звезда; внизу, у самого ствола, стоял Дед мороз с огромной бородой, и вся ёлка была увешана золотыми и серебряными нитями с конфетами, орехами и игрушками».
И были подарки, и было весело! Всё это описано с таким чувством детского восторга, что с трудом можно поверить, что десятилетием раньше на страницах журнала «Чиж» были опубликованы «антиёлочные» стихи Введенского. Впрочем, среди творческой интеллигенции, «отличившейся» в борьбе с ёлками в конце 1920-х годов, был и Маяковский…
Полная светлой радости повесть о девочке Маше, заканчивающаяся весёлым новогодним праздником, стала любимой многими поколениями читателей: почти через три десятилетия после первого издания повесть вновь вышла в свет, на этот раз с прекрасными чёрно-белыми рисунками Натальи Кнорринг. Случилось это в 1956 году, когда с адресованного детям творчества обэриутов был снят идеологический запрет...
Ёлка для Лёли и Миньки
...Вот мы с сестрёнкой Лелей вошли в комнату. И видим: очень красивая ёлка. А под ёлкой лежат подарки. А на ёлке разноцветные бусы, флаги, фонарики, золотые орехи, пастилки и крымские яблочки...
Минька из рассказов Михаила Зощенко, в отличие от Маши и её друзей, прекрасно знает, что в сочельник скрывают от детей за закрытой дверью, и тайком пробирается в закрытую комнату...
Писатель рассказал ребятам историю о памятной ёлке из своего дореволюционного детства, после которой он «ни разу больше не съел чужого яблока и ни разу не ударил того, кто слабее». И вы наверняка помните, что натворили тогда любопытные и проказливые брат и сестра из рассказа «Ёлка».
...Наша мама говорит:
— Теперь пусть каждый ребёнок подходит ко мне, и я каждому буду давать игрушку и угощение.
И вот дети стали подходить к нашей маме. И она каждому дарила игрушку. Потом снимала с ёлки яблоко, пастилку и конфету и тоже дарила ребёнку.
И все дети были очень рады....
Лёля и Минька, герои весёлых и мудрых детских рассказов Зощенко, известны многим из нас благодаря книгам с иллюстрациями замечательного графика Алексея Фёдоровича Пахомова. Его лёгкие карандашные рисунки были созданы для готовящегося издания ещё в 1940 году.
Но началась война, и книга так и не вышла. Рисунки вернулись в архив художника, который провёл годы войны в блокадном Ленинграде, где создал свой знаменитый цикл о людях осаждённого города (среди этих работ тоже есть сюжет с ёлкой).
Война закончилась, но после памятного постановления 1946 года и последовавшей за ним травли Зощенко был наложен запрет на издание любых книг писателя. И только в начале 60-х годов благодаря журнальной публикации, рассказавшей о работе Пахомова над той довоенной книгой детских рассказов, забытый замысел её издания был реализован.
К тому времени Зощенко уже не было в живых, но с тех пор всё новые и новые поколения юных читателей влюбляются в эти одновременно поучительные и уморительные истории, а облик героев помнят таким, каким когда-то его увидел Алексей Пахомов.
Рассказы Зощенко по-прежнему вдохновляют книжных графиков, которые создают прекрасные иллюстрации к современным изданиям. В их числе и Александр Семёнович Андреев, иллюстрации которого тоже многократно переиздавались и очень полюбились детям и их родителям.
Ёлка у Синих гор
«Жил человек в лесу возле Синих гор. Он много работал, а работы не убавлялось, и ему нельзя было уехать домой в отпуск…», – так начинается самая новогодняя книга, увидевшая свет в конце 1930-х. Эта почти классическая святочная история, с поправкой на советский уклад, появилась в первых январских номерах газеты «Пионерская правда» за 1939 год, в следующем месяце под названием «Телеграмма» была опубликована в журнале «Красная новь» и в том же году выпущена отдельной книгой.
...На следующий день было решено готовить к Новому году ёлку.
Из чего-чего только не выдумывали они мастерить игрушки!
Они ободрали все цветные картинки из старых журналов. Из лоскутьев и ваты понашили зверьков, кукол. Вытянули у отца из ящика всю папиросную бумагу и навертели пышных цветов.
Уж на что хмур и нелюдим был сторож, а и тот, когда приносил дрова, подолгу останавливался у двери и дивился на их всё новые и новые затеи. Наконец он не вытерпел. Он принёс им серебряную бумагу от завёртки чая и большой кусок воска, который у него остался от сапожного дела.
Это было замечательно! И игрушечная фабрика сразу превратилась в свечной завод. Свечи были неуклюжие, неровные. Но горели они так же ярко, как и самые нарядные покупные.
Теперь дело было за ёлкой. Мать попросила у сторожа топор, но он ничего на это ей даже не ответил, а стал на лыжи и ушёл в лес.
Через полчаса он вернулся.
Ладно. Пусть игрушки были и не ахти какие нарядные, пусть зайцы, сшитые из тряпок, были похожи на кошек, пусть все куклы были на одно лицо — прямоносые и лупоглазые, и пусть, наконец, еловые шишки, обёрнутые серебряной бумагой, не так сверкали, как хрупкие и тонкие стеклянные игрушки, но зато такой ёлки в Москве, конечно, ни у кого не было. Это была настоящая таёжная красавица — высокая, густая, прямая и с ветвями, которые расходились на концах, как звёздочки...
Это повесть «Чук и Гек» Аркадия Гайдара – самая трогательная и поэтичная книга писателя, наполненная чистыми и искренними надеждами на светлое будущее, которое ждёт страну и её детей...
Старшее поколение наверняка помнит «Чука и Гека» в оформлении книжного графика Давида Александровича Дубинского: в 1950 году он выполнил серию чёрных акварелей, обложку и суперобложку для этого издания, которое впоследствии многократно переиздавалось. Тридцатилетний художник, которому был отмерен очень короткий срок жизни и творчества, был удостоен за эту работу Сталинской премии. Жаль, что среди акварелей Дубинского нет изображения той новогодней ёлки.
А вот в иллюстрациях к гайдаровской повести заслуженного художника России Анатолия Григорьевича Слепкова заснеженные ели играют очень важную роль: они вырастают стеной на пути героев, заглядывают в окна избушки, пока одна из них, оттаивающая и нарядная, не становится героиней новогоднего праздника.
На полках главного книжного больше десятка разных изданий «Чука и Гека» с работами современных художников – и все они по-своему замечательны.
В нашей истории про книги 1930-х годов пришлось затронуть и грустные темы, впрочем, это характерно для любого рождественского рассказа. Главное, чтобы конец у него был весёлый и жизнеутверждающий. Так вот он: эти книги замечательных писателей нашли, несмотря ни на что, свою дорогу к сердцу и разуму множества детей и подарили им радость и надежду, научили добру и любви.
С наступающим книжным годом!
В преддверии главного праздника года не забудьте о новом убранстве для вашей ёлочки – впрочем, почему обязательно о новом? Старинный дизайн елочных игрушек сейчас в моде, и наверняка у вас сохранились любимые игрушки ваших бабушек и мам. А если нет – приходите в «Библио-Глобус» за необычайно красивыми ёлочными игрушками старейшего отечественного предприятия по выпуску стеклянных новогодних украшений, где бережно сохраняют старинные традиции.
